Критический рационализм Поппера и приведенная Вами статья о нем
Маша, меня радует, что после всех призывов и рассуждений о научности-ненаучности вы решили все-таки разобраться в том, что это такое наука и какой критерий научной теории и следующие из нее требования.
Если будите последовательной то тут и недалеко до критического подхода к предмету своих убеждений и верований. Глядишь перестанете игнорировать несостыковки вашей теории с противоречащей ей информацией, как это описывается в вашей статье.
Я не знаю, насколько вы знакомы с методологией науки и философией вообще. Буду исходить, что вы имеет хотя бы минимальные представления, а приведенная вами заметка отражает и ваш взгляд на проблему (просто не вижу повода для дискуссии если вы привели этот текст просто, чтобы был, не читая и не осмысляя его).
Цитата:
Поппер исходит из положения, что если нельзя полностью подтвердить, то можно полностью опровергнуть законы и теории.
Это ложь. И. Лакатос, как известно выделяет, три разновидности фальсификационизма: догматический («Поппер-0»), наивный («Поппер-1») и утончённый («Поппер-2»). В «Фальсификации и методологии научно-исследовательских программ» Лакатос прямо свидетельствует, что методологический (утончённый) фальсификационизм представляет собой вариант конвенционализма, но только не консервативного (каким он был, скажем, у Пуанкаре), а революционного, в котором «решения» (договорные условия, или «стачки») играют критически-важную роль. (О существенно конвенциональном характере всех определений, каким подлежит эмпирическое естествознание, говорит, конечно, и сам Поппер – в «Логике научного исследования»). По словам Лакатоса, в качестве догматического фальсификациониста, коим Поппер был в 1920-х, тот не опубликовал ни строчки, а затем и подверг догматический фальсификационизм критике, но, тем не менее, недостаточно чётко проводил дистинкцию между наивным и методологическим фальсификационизмом. В наивно-догматическом фальсификационизме («наутралистическом»), терпящем, словами Лакатоса, «крушение под напором фаллибилистских аргументов», во-первых, предполагается существование твердого эмпирического базиса науки – «множества фактуальных высказываний, каждое из которых может служить опровержением какой-либо теории» и научными считаются только те теории, которые исключают некоторые доступные наблюдению состояния дел, во-вторых, чётко различается экспериментатор и теоретик (т.е. натуралистический фальсификационизм всё ещё был в плену мифа о феноменальном, не обременнённом теоретической нагрузкой языке) и, в-третьих, неопровержимая истинность фактуальных предложений устанавливается из опыта (как показал Лакатос, «никакое фактуальное предложение не может быть доказательно обосновано экспериментом. Можно только выводить одни предложения из других, но нельзя вывести их из фактов»). К догматическому и наивному фальсификационизму в полной мере применима критика Айера, Куна, Фейерабенда. Если же касаться методологического фальсификационизма, то в его случае фальсификация теории не является её окончательным опровержением (утверждения о том, что Поппер являлся сторонником полной фальсификации, есть несомненное искажение его точки зрения). Или можно сказать, что здесь фальсификация «опровергает» теорию, не доказывая её ложности. Фальсифицированная теория спустя некоторое время времени может быть реабилитирована с восстановлением хотя бы части её бывших «прав». Мы сталкиваемся данной ситуацией потому, что не располагаем средствами «иммунизировать» от невольных ошибок саму фальсифицирующую процедуру, которая, невзирая на это, всё же должна применяться: «...по разным причинам невозможно добиться полной фальсификации теоретической системы. Всегда имеется возможность как-то избежать фальсификации, например, с помощью введения дополнительной гипотезы ad hoc или изменения ad hoc некоторого определения. Можно даже просто встать в позицию отказа признать какой бы то ни было фальсифицирующий опыт, не допуская при этом логического противоречия. Конечно, учёные обычно не поступают таким образом, но логически такая процедура вполне возможна...». (см. Поппер К.Р. Логика и рост научного знания. М, 1983. С.64.)
Цитата:
Как и неопозитивисты, Поппер озадачен проблемой демаркации эмпирических наук, логики и математики, с одной стороны, и так называемых «метафизических» систем
Принципиальное отличие в том, что Поппер ищет именно критерий демаркации, а не осмысленности, т.е. метафизические системы также могут обладать определённым эвристическим потенциалом и быть осмысленными. Если обсуждаемая нами теория ЦТП не сможет доказать свой статус научной, то она будет как раз примером такой осмысленной теории, обладающей эвристическим потенциалом.
Цитата:
В качестве критерия демаркации, как и неопозитивисты, он рассматривал верификацию.
Можно хотя бы одну ссылку на его раннюю работу, где бы он рассматривал верификацию в качестве критерия демаркации?
Цитата:
Факты должны соответствовать теории, но не наоборот.
Откуда это? Вам не кажется, что это извращение его позиции? Можно ссылку на его слова?
Цитата:
Но опыт показывает, что ученые нередко до последнего стремятся сохранить свою теорию.
И что? Это лишь показывает, что учёный действовал не в духе критического рационализма: «Вы никогда не сможете понять, как наука есть, пока не поймёте, какой она должна быть». В споре «реальности» и «идеала» перевес не на стороне реальности. Они в принципе говорят о разном. Конечно, учёные стремятся сохранить свою теорию. И что это доказывает?
Цитата:
Кроме того, необходимо учитывать влияние
Учитывать для чего? С какой целью? Просто: «необходимо учитывать…» и, простите, дальше что?
Цитата:
Причем для фальсификации нет необходимости в серии опытов: достаточно одного противоречащего факта.
В логическом смысле так оно и есть. Чтобы опровергнуть универсальное суждение «все вороны чёрные» нужно встретить хотя бы одного другого цвета, скажем, белого. Почему мы этот единичный факт считаем истинным, в силу какой конвенции, конечно же, интересный, но другой вопрос. Поппер понимал всю его сложность, поэтому писал: «Если вы настаиваете на строгом доказательстве (или строгом опровержении) в области эмпирических наук, то вы никогда не сможете извлечь из опыта какую-либо пользу и никогда не познаете меру своего заблуждения». («Логика научного исследования»)
Цитата:
одна теория ничего не передает другой теории, просто одна теория переходит в другую теорию.
Опять-таки не вполне так. Поппер строит наглядную модель квазииндуктивной эволюции науки, где различные идеи и гипотезы можно представить в виде частиц, находящихся во взвешенном состоянии в жидкости. Проверяемая (т.е. фальсифицируемая) наука заключает в себе те частицы, которые выпали в осадок на дно сосуда: они наслаиваются по уровням универсальности. Толщина осадка возрастает с ростом числа этих слоёв, причём каждый новый слой соответствует теории более универсальной, нежели те, что располагаются ниже, которые, кстати могут быть вполне восстановлены в своих правах. В результате этого процесса идеи, первоначально плавающие в более высоких – метафизических – областях, иногда настигаются растущей наукой, вступают с нею в контакт и оседают («седиментируют») в ней.
Цитата:
Но впоследствии Поппер отходит от идеи фальсификационизма и рассуждает о новом критерии научности: о правдоподобности теории.
Поппер никогда не отходит от фальсификационизма. Очередная ложь. Концепция о росте правдоподобности теорий не является ни необходимым следствием из фальсификационизма, ни его заменой. Это дополнительные изыскания Поппера, которые не говорят о том, что он от чего-то там отходит.
Цитата:
Проблема «Дюгема-Куайна»
Действительно есть. Нужно думать, как её решить. Опять-таки, однако, проблема эта стоит при догматичном взгляде на фальсификационизм. В конечном итоге научное сообщество как эпистемологический субъект в ходе конвенции отвергает ту или иную гипотезу.
Цитата:
Невозможно полностью перечислить все члены разделительной посылки
Это не опровергает фальсификационизм Поппера. Ряд попперианцев (тот же Лакатос, насколько я помню) не признавала попперовской концепции о росте правдоподобности.
Цитата:
Рациональность самого критерия рациональности
Уловка. Это критерий научности, а не рациональности. Более того, он определяется на МЕТАнаучном уровне, т.е. в философии науки как общей методологии научной деятельности. Критерий научности и не должен быть частью фальсифицируемой науки (это просто не строго-универсальное суждение, критерий научности ничего не описывает – это прескрипция, т.е. указание на то, как человеку стоит поступать при определении статуса той или иной теории), а определяется исходя из вненаучных критериев, например, непротиворечивости или прагматической оправданности.
